«Ему было за что умирать у Чёрной речки…»

Когда ты на пороге чего-то важного, большого, то не принципиально, математик ты, биолог или историк: они уже знают и уже идут за тобой. Что ты сделаешь: рискнёшь всем без шанса на победу или свернёшь на тропинку - глухую, узкую и… безопасную? 

Книга
«За миллиард лет до конца света» Аркадия и Бориса Стругацких
Год издания
1976
Место действия
Ленинград
Время действия
Предположительно 1970-е годы
Стоимость
130 рублей

Один на один

Когда на обложке под именами Аркадия и Бориса Стругацких мелким шрифтом набрано «Книги, изменившие мир», пафоса в этом нет ни на секунду. Советские фантасты были изданы в 33 странах, переведены на 42 языка и не чураются в конце произведения объяснить читателю, о чём книга.

Да и какие они фантасты? Стругацкие высылают своих героев на Необитаемый остров и другие планеты только для того, чтобы столкнуть их с философскими проблемами, против которых каждый человек зачастую остаётся один на один. Да и что другого ждать от писателей, рассказавших даже о том, как трудно быть Богом?

Дайте поработать!

Знойным летом с астрофизиком Маляновым, который ищет, чем бы покормить кота Каляма, начинают происходить странные вещи. Сначала ему названивают незнакомые люди, затем домой неожиданно приносят гору еды и пару бутылок водки – тут не до работы. Впрочем, когда он моет посуду, наконец, понимает, что не так было с его «М-полостями» и бросается за работу. Тут к нему заявляется соблазнительная незнакомка, а после и следователь.

В общем, снова не до работы. Так же, как и другим учёным: биологу, историку, физику и астроному – их не связывает ничего, кроме того, что они подошли к чему-то важному, может, и к Нобелевке. Тут-то и появляются они.

Цель будет достигнута

Стругацкие, конечно, не зря делают героями повести «За миллиард лет до конца света» столь разных учёных: те, когда речь заходит о работе, даже не понимают, о чём говорят их коллеги. На их месте могли бы собраться писатель, журналист и политик…

Тот, кто начинает работать, не обращая внимания на окружающий мир и добивается чего бы то ни было важного, рано или поздно будет бороться «против тупой, слепой, напористой силы, не знающей ни чести, ни благородства, ни милосердия, умеющей только одно – достигать поставленных целей, - любыми средствами, но зато всегда и без каких-либо осечек».

Поворачивай?

Борьба эта, по Стругацким, – не всегда боль и страдания. Кто-то сдаётся новой должности, кто-то деньгам, кто-то привлекательным женщинам. И тогда теряет – либо полностью, либо частично – уважение к себе, и превращается из красивого, уверенного в себе Человека в обычного, маленького, смущённого человечка. Во многом потому, что он прекрасно помнит, кем бы мог быть, и чем пожертвовал.

Но если у тебя хватило пороху остаться собой – гордиться тоже нечем. Как писал Джон Апдайк, расплачиваться тогда за тебя будут другие: жена, дети, друзья – эта сила не знает чести. «Сказали мне, что дорога эта приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся предо мною кривые глухие окольные тропы…»

Выбирай.

Взорвёт, размажет – но победит

Братья-писатели в «Миллиарде лет до конца света» необычайно жестоки. И в первую очередь, к себе. Борис Стругацкий в «Комментарии к пройденному» пишет, что повесть эту они любят неимоверно, потому что ясно видели перед собой «жестокий прообраз выдуманного нами Гомеостатического Мироздания», и именно себя видели в подтексте.

И они прямо говорят: борьба эта бесперспективна – что сделаешь с Мирозданием? Оно размажет, взорвёт, убьёт ребёнка, разрушит брак, но победит. И выдержит один из сотен, но даже он не осудит тех, кто сдался, сложил листы с дорогими цифрами и буквами в папку и пошёл с сыном и тещей за новой книжной полкой.

Понимать и не сдаваться

Но у тех, кто не сдался – есть цель, Стругацкие, конечно, не могли лишить нас её. Даже эту силу можно изучить и даже подчинить её себе. Ведь в борьбе с Мирозданием торопиться некуда, до конца света ещё миллиард лет, «если не сдаваться и понимать, понимать и сдаваться». Чтобы не остаться с самим собой, скорчившись, прижимая к животу папку с работой всей жизни, повторяя:

«…с тех пор всё тянутся предо мною глухие кривые окольные тропы…»